Ее длинные коричневые ноги в трусиках были для меня приблизительно столько же соблазнительными, как ноги гнедой кобылы. В самодельном моем я был мощным, сияющим турком, умышленно, свободно, с ясным сознанием свободы, откладывающим то мгновение, когда он изволит совсем овладеть самой молодой, самой хрупкой из своих рабынь. Они слишком перемешались, чтобы их было разделить на три законченных текста. Оглядываясь на этот период, я вижу его разделенным на просторный свет и узкую тень: свет относится к радостям изысканий в чертогах библиотек тень — к пытке желаний, к бессоннице — словом, к тому, о чем я уже достаточно поговорил.